Джазовая певица появилась уже в первый день фестиваля - в интерлюдии ко второму акту балета Славы Самодурова "Приказ короля" по мотивам все того же Петипа. Потом на экране Ельцин-центра показали дивертисмент из немых кинофантазмов Мельеса и музыкальных композиций современных авторов - образы из фильмов явственно перекликались с пластикой и эстетикой хореографических фантазмов "Приказа короля".
Потом эпохи смешались в упоительной "Кармен", поставленной в Екатеринбурге Александром Тителем: солдаты приезжают на трамвае, контрабанду возят грузовиками.
Потом на сцене академической оперы образовался почти безмолвный спектакль новосибирского театра "Старый дом" "Снегурочка". Естественно, по мотивам Островского, но без единого слова и либо под гробовую тишину, когда зал боится кашлянуть, либо под звуки свистулек, гармошек, трещоток, свиристелок, падающих досок и прочих разных дудок, включая расстроенное пианино. Спектакль скоморошеский, языческий, цирковой, виртуозно выстроенный по ритму и пластике, демонстрирующий отменную выучку артистов (режиссер Галина Пьянова, а свисты, скрипы, лязги, шорохи, попискивания и потрескивания организованы в музыку композитором Александром Маноцковым). В повадке, экстерьерах и пластике персонажей то и дело узнаешь персонажей старых фото балетных кумиров прошлого, или сказочных картин Роу, или смутно знакомого мультика. Жители берендеева царства - слегка марсиане, но с явственным славянским акцентом, слегка из палеозоя, но с налетом современной цивилизации к финалу - как и "Приказ короля", это своего рода путешествие сквозь время: доспехи могут смениться дирижаблем и спутником, наскальный рисунок телекамерой, но натура человека остается той же. Как и способы выражения художественных идей, где для сочинения шедевра сгодится любая палка-вилка-барабан - был бы талант. Снегурочка тут с самого начала стынет от бесчеловечия, она единственная, кто пытается запеть, издавая звук тихий и жалобный - соборная акустика екатеринбургского театра доносит эту жалобу до каждого уха персонально, словно ее вам прошептали. И есть там красотка Елена Прекрасная - бой-баба, богатырь-девица, статная да неумолимая, такая в горящую избу войдет и камня на камне там не оставит. Есть и безголовая животина с подламывающимися ногами, но обладающая задницей, исполняющей обязанности коня удалого. И только одного нет - гармонии и душевного равновесия, что зовется счастьем.
Наконец, в предпоследний день фестиваля приехала хореографическая труппа Inbal Pinto & Avshalom Pollak Dance Company из Тель-Авива со спектаклем "Устрица". Вновь на стыке жанров: немного пантомимического шоу в стиле Полунина, немного феллиниевского бродячего цирка, чуть пародия на оперу - сцена кровавой ревности из "Паяцев" разыграна в духе итальянского площадного театра масок. Знойное танго с мхатовскими паузами, вызывающими остолбенение зала. Биг-бэнд. Има Сумак. Горловое пение. Девочки-колокольчики и седые всклокоченные парики из Тима Бертона. Ночь в музее, только вместо ожившего средневековья - ожившие Пьеро и Мальвины, ведомые косматым бесполым существом - не то стариком, не то старухой, подобием Карабаса-Барабаса - хозяина и надсмотрщика этой шкатулки музыкальных чудес. И все это скреплено лейтмотивом - хрустальным перезвоном Kiss Me Once, Kiss Me Twice Кимберли Рэя. Спектакль дивный, сражающий перепадами смешного и лирического, громогласной эксцентриады и хрупкой тишины. Он опять-таки вобрал все доступные воображению ассоциации с образами кино, балагана, прорисованного тонким пером шаржа и кукольного театра, доказывая, что шедевр можно создать гирляндой лампочек, торшером, ширмой и двенадцатью человеческими фигурами. Была бы талантливая фантазия.
Последний день фестиваля - уже знаменитая екатеринбургская "Пахита", где балетная классика и кинематограф начала ХХ века вместе сложили новую гармонию века XXI.
Свежие комментарии