Начало Великой Отечественной белый генерал воспринял как нападение на свою страну.
Письмо
Махров был видным деятелем Белого движения, начальником штаба Вооруженных сил на Юге России при генералах А.И. Деникине и П.Н. Врангеле. В отличие от многих белых эмигрантов задолго до войны, еще в начале 1930-х годов, он примкнул к оборонцам. Так называли эмигрантов, которые считали, что в случае внешней войны нужно поддержать СССР, тогда как пораженцы выступали за новый крестовый поход на большевиков.
Генерал был убежден, что "мы прежде всего должны быть русскими... должны бороться только с нынешним русским правительством, но не воевать с русским народом, как это было в эпоху Гражданской войны... преступно толкать молодежь на выступления авантюристического характера на стороне врагов России"2.
О начале войны Махров узнал в Каннах рано утром 22 июня от соседей-французов, имевших радио. Недавно пережившие собственное поражение, они были уверены, что СССР капитулирует не позже 1 сентября. Генерал же напомнил соседям об истории похода Наполеона на Россию.
К Петру Семеновичу началось паломничество: ветераны Белого движения, солдаты и офицеры шли за советом, что делать. Махров вспоминал:
"Даже самые отъявленные противники советской власти, казалось, очнулись. Многие из них мне говорили, что они решили "стоять за Россию", и спрашивали, как им следует вести себя в отношении французов"3.
Махров повторял снова и снова: сотрудничать с немцами - значит помогать врагу. Еще один ветеран Белого движения унтер-офицер Ф.И. Проценко решил последовать за ним: "И я, Ваше Превосходительство, пошлю письмо - взволнованно произнес он, - давайте напишем сейчас, не откладывая, а завтра отправим заказным"4 (22 июня приходилось на воскресенье, и почта была закрыта).
Арест
30 июня по территории Виши прокатилась волна задержаний русских эмигрантов как неблагонадежных. По слухам, схватили свыше десяти тысяч человек. Махров вспоминал:
"Арестовывали девушек, юношей и стариков... В одних пунктах им одевали железные наручники, как уголовным преступникам, в других - нет. Их сажали на грузовики или просто гнали пешком за несколько километров в казармы, старые форты и другие жилища крыс и паразитов... Никто не знал, за что они арестованы. Среди арестованных были русские с военным французским крестом, заслуженным за доблесть в боях за Францию против немцев. Раздирающую душу картину можно было видеть, когда бедная, голодная мать с малюткой на руках и другим, держащим ее за юбку, что могла принесла мужу поесть... и стояла у колючей проволоки"5.
После проверки несколько сотен подозреваемых в коммунистических или просоветских взглядах арестовали.
Махров тоже пробыл на свободе недолго. Его арестовали 19 августа 1941 г.
"Рано утром в мою квартиру постучались два молодых здоровых французских жандарма... Один из жандармов, очевидно старший, предъявил мне бумагу, на основании которой я подлежал аресту. Я спросил у него, какая причина этого. Он ответил, что не знает, и предложил мне взять с собой одеяло, ложку, посуду и следовать в жандармерию. "Остальные необходимые предметы пусть мадам принесет не позже 12 часов дня", - добавил он. Мы простились с женой, которая, благословляя меня, едва удерживала слезы на глазах. Я взял мой несложный багаж и вышел на улицу"6.
О причинах ареста в жандармерии тоже не знали, сославшись на то, что "это дело рук проклятых бошей", как презрительно называли немцев. Генерал терялся в догадках, но все чаще на ум приходило письмо советскому полпреду.
Тюрьма
Дорога до тюрьмы в Ницце показалась Махрову бесконечной. Добирался под конвоем: сначала на поезде, потом пешком. "Я обливался потом. Ноги едва плелись. Я нес только почти пустой маленький чемодан да свернутое одеяло, но руки мои отекали... Я был утомлен до крайности, хотя, казалось бы, путь пройденный был недолгий, а вещи легки... Я испытывал полное безразличие и, конечно, не был способен на бегство. Впрочем, мне в это время было 65 лет", - вспоминал Петр Семенович7.
В грязной камере не было воды, матрас кишел клопами и источал зловоние. "Чувствовал я себя плохо... Свалившись на вонючую постель, я впал в какое-то странное состояние - полузабытья, прерывавшегося короткими пробуждениями, когда в голове моей проносились мысли то о моей бедной жене, несомненно, переживавшей тяжко мой арест, то о России, где в это время шли кровавые бои, то о тюрьме и тюремщиках"8.
Просидев в таких условиях больше недели, Махров был отправлен в концентрационный лагерь Верне (Верне д'Арьеж) неподалеку от испанской границы во французских Пиренеях.
Лагерь
Лагерь Верне описал другой его русский узник, начальник барака, в который попал Махров, врач А.Н. Рубакин: "На равнине виднелось несколько десятков длинных деревянных бараков. Посредине шло шоссе... За проволокой, вокруг бараков и по центральной аллее, двигалось множество людей. Среди них - молодые, почти мальчики, и древние, седые старцы... я увидел буквально скелеты с торчащими наружу ребрами и лопатками, с тощими, как плети, руками, с худыми, костлявыми ногами, обутыми в рваные туфли. Я решил, что тут специально собраны туберкулезные в последней стадии или умирающие от рака. Я не знал, что меньше чем через три месяца я стану таким же"9.
В лагере содержались несколько тысяч человек, в том числе несколько сотен русских. Основной контингент составляли интернированные бойцы интернациональных бригад Гражданской войны в Испании, а также иностранцы-антифашисты. Среди знаменитых узников - лидер итальянских коммунистов Луиджи Лонго.
Рубакин вспоминал:
"В августе в наш барак привели высокого, измученного на вид старика. Это был генерал Махров, бывший начальник штаба Деникина. Еще до войны он разъезжал по городам Франции и выступал перед русскими эмигрантами с докладами о России; в начале войны он обратился в наше посольство с заявлением, что готов служить всем, чем может, Советскому Союзу... вишийские власти вспомнили о нем, арестовали и, продержав... в тюрьме в ужасающих условиях, сослали в Верне. Держался он бодро и с восхищением говорил о Красной армии. Белогвардейцы его ненавидели.
Каждый день он являлся, как и все мы, на перекличку, и, называя его фамилию, дежурный всякий раз добавлял:
- Генерал Махров!
В разговорах со мною Махров часто повторял:
- Меня очень интересует социализм. Я о нем много читал и считаю, что мир неизбежно придет к социализму.
На меня Махров производил впечатление человека искреннего, хотя и наивного. В нашем бараке он был самым старым - ему было 65 лет"10.
Освобождение
Для пожилого генерала испытание лагерем было нелегким. Вскоре Петр Семенович заболел. Как писал он впоследствии, "мне в жизни, как участнику двух войн (Русско-японской и 1-й мировой), приходилось переживать тяжкие невзгоды и неприятные минуты, но то, что я испытывал в первые сентябрьские дни [1941 г.] во французском концентрационном лагере, превосходило все"11.
И только благодаря усилиям товарищей по бараку генерал пошел на поправку.
Чтобы добиться освобождения, Махров обратился к французскому генералу А. Нисселю. Они были знакомы еще по 1921 г., когда оба служили в Варшаве: Махров - представителем Врангеля, а его французский коллега - главой французской военной миссии. Через некоторое время начальник лагеря получил письмо Нисселя с просьбой облегчить положение заключенного12. А 6 декабря 1941 г. генерал вышел на свободу.
Только тогда главный комиссар лагеря сообщил ему причину ареста:
"В будущем будьте осторожны в вашей переписке вообще и с заграницей в особенности. Мотивом вашего заключения в лагере послужило то, что вы в письмах ваших в Испанию к одному из ваших офицеров-эмигрантов писали, что Красная армия "расшибет"... немцев... и призывали не сотрудничать с Гитлером в борьбе против России. Вы даже выражали готовность поступить в ряды Красной армии. Все это было обнаружено цензурой"13.
Махрова освободили, но оставили под надзором полиции. Малейшая попытка вести политическую деятельность влекла повторную отправку в лагерь.
Благодарность
Освобождение совпало с победой Красной армии в битве под Москвой. Эмигранты расспрашивали генерала о сути происходившего. Он охотно комментировал:
"Победа генерала Жукова мне представлялась очень важным событием, так как это было следствием психологического перелома в душе русского народа, замученного разными бреднями марксизма, ленинизма и сталинизма, отрицавшими религию и национализм... я делал вывод, что победа ген[ерала] Жукова под Москвой была только первым серьезным поражением для немцев, которые, несомненно, проиграют войну"14.
Вокруг генерала объединился небольшой круг единомышленников, сочувствовавших победам Красной армии. Его друг адвокат И.Я. Герман спасал французских евреев, помогая им получать подложные документы. Лагерный товарищ В.Г. Жуков занимался отправкой желающих в отряды Сопротивления - и был за это расстрелян гитлеровцами. Сам Махров пытался помочь выйти на свободу остававшимся в лагере друзьям. Эмигранты, симпатизировавшие нацистам, считали его коммунистом и предателем, а он всего лишь оставался верен своему народу.
В феврале 1945 г. А.Е. Богомолов, теперь - чрезвычайный и полномочный посол СССР во Франции, пригласил Махрова в освобожденный от оккупантов Париж. На встрече 5 марта 1945 г. посол сказал:
"Очень рад, генерал, с вами познакомиться... и рад поблагодарить вас за тот красивый жест, который вы выразили в день объявления войны, прислав мне письмо с ходатайством разрешить вам вместе со своим народом защищать Родину... Ваше письмо произвело на меня большое впечатление. Я понял, что в русской эмиграции есть патриоты, любящие свою Родину... Извините, что я не ответил на ваше письмо, но в это время, как вы знаете, мне приходилось спешно покидать Париж. Однако я не забыл вашего письма и при первой возможности сообщил о нем в Москву. В беседе с правительством я обратил его внимание... что в эмиграции есть патриоты, которым нужно предоставить возможность возвратиться в Россию"15.
Гражданство
14 июня 1946 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР о восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, проживающих во Франции. Посол Богомолов отмечал, что появление этого указа было вызвано в том числе и письмом Махрова от 22 июня 1941 г.16 Махров воспринял это известие с радостью:
"Следя с энтузиазмом за победами русской армии и веря в эволюцию режима, я воспользовался указом 1946 г. и получил советское гражданство"17. Решение вместе с супругой получить советское гражданство он мотивировал так: "Мы представляли себе, что, став гражданами великой России под названием СССР, победившей немцев, мы морально будем себя лучше чувствовать, а юридически у нас будет всегда защита в лице нашего посольства"18.
Махров собирался переехать в СССР, но при попытке продлить паспорт на следующий год неожиданно получил отказ. Вероятной причиной было то, что он так и не принял коммунистическую идеологию. Тогда же из Москвы пришло письмо от сестры Надежды, в котором генерал усмотрел намек на расстрел их брата Николая, служившего в Красной армии (на самом деле брат умер своей смертью в 1936-м). Сестра советовала не торопиться с возвращением.
Оставшись во Франции, Махров избежал возможных преследований и смог написать уникальные, до сих пор неопубликованные воспоминания, благодаря которым судьба этого необычного человека стала детально известна.
Ностальгия
Петр Семенович на всю жизнь сохранил любовь к России. Когда его племянник Кирилл в 1959 г. приехал в СССР как французский дипломат, старый генерал забросал его вопросами и просьбами:
"Если у тебя найдется время, пиши мне все впечатления о России, вернее, о Москве... Все, что напишешь, будет для меня ценно и интересно. Я бы хотел знать, что такое теперешний университет и академия военная. Пришли открытки с ними. Впечатление об офицерах и солдатах: внешность, степень благовоспитанности и пр[очее], что бросается в глаза. Каковы средства передвижения, жилищные условия, рестораны и цены в сравнении с нашими. Наконец - рынок, рынок, а если можно, колхоз и канцелярский быт... Хорошо бы иметь снимок русских мужиков и баб в обычной, рабочей обстановке... Побывай в церкви и сообщи, что услышишь и увидишь. Каков звон колоколов московских?.. Пробовал ли русский черный хлеб, калачи, бублики и пр[очее]? К Рождеству пришли немного нам"19.
P.S. Петр Семенович не увидел Родины, победой которой так гордился. Он умер в Каннах 29 февраля 1964 г. Незадолго до этого, 29 ноября 1963 г., в Москве скончалась его сестра Надежда Семеновна Светозарова. Разделенные революцией почти на полвека, Махровы так никогда и не встретились.
1. Бахметевский архив русской и восточноевропейской истории и культуры Колумбийского университета (BAR). P.S. Makhrov Collection. Box 6. Махров П.С. Белая эмиграция в период 2-й мировой войны. Ч. 1. Тетрадь N 2. С. 113.
2. Махров П.С. За что меня исключили из Русского общевоинского союза (письмо в редакцию) // Новое Русское Слово (Нью-Йорк). 1932. N 7081. 16.06. С. 4.
3. BAR. P.S. Makhrov Collection. Box 6. Махров П.С. Белая эмиграция в период 2-й][ мировой войны. Ч. 1. Тетрадь N 2. С. 113.
4. Там же. С. 113 (1).
5. Там же. С. 142-143.
6. Там же. С. 165-166.
7. Там же. Тетрадь N 3. С. 173. На самом деле 65 лет Махрову еще не исполнилось.
8. Там же. С. 187.
9. Рубакин А.Н. В водовороте событий. М., 1960. С. 156-157.
10. Там же. С. 178-179.
11. BAR. P.S. Makhrov Collection. Box 6. Махров П.С. Белая эмиграция в период 2-й мировой войны. Ч. 1. Тетрадь N 6. С. 483.
12. Там же. С. 510-511.
13. Там же. Тетрадь N 8. С. 707-708.
14. Там же. Тетрадь N 9. С. 750-751.
15. BAR. P.S. Makhrov Collection. Box 6. Махров П.С. Послевоенные русские эмигрантские организации и сближение их с представителями советской власти в Париже. Тетрадь N 5. С. 413-414.
16. Там же. Тетрадь N 7. С. 538.
17. Копия письма П.С. Махрова В.М. Федоровскому от 13 октября 1950 г. // Архив внучатой племянницы П.С. Махрова Е.Д. Мартыновской.
18. BAR. P.S. Makhrov Collection. Box 6. Махров П.С. Послевоенные русские эмигрантские организации и сближение их с представителями советской власти в Париже. Тетрадь N 6. С. 537.
19. Копия письма П.С. Махрова К.В. Махрову от 5 октября 1959 г. // Архив Е.Д. Мартыновской.
Свежие комментарии