Прошел ровно год со дня смерти Михаила Горшенева - и за это время популярность лидера "Короля и Шута" ничуть не уменьшилась, став осмысленней и глубже. Со сцены ушла мощная, самостоятельная (что редкость на нашей сцене), трагическая фигура, создавшая за годы творческой работы на сцене свою поэтику, мрачную, исполненную потусторонних смыслов, но воплощенную музыкально и поэтически ярко. Замены ему на нашей сцене сегодня нет - но полные сил люди, стоявшие творчески бок о бок с Михаилом, его младший брат Алексей с группой "Кукрыниксы" и некогда второй солист "Короля и Шута" Андрей Князев в день памяти Михаила Горшенева решили вместе помянуть его программой, названной по имени песни - "Боль".
Переполненной эмоциями и театральной игрой эпитафией слушался и смотрелся в московском клубе Ray Just Arena четырнадцатипесенный сет "Кукрыниксов". "Дагон" ("В хронике моей есть последняя глава. / К сожаленью в ней обрываются слова") с его тяжелым метеоритным ритмом, сменялся могучим, распевным, умоляюще воздетыми к потолку клуба руками Алексея Горшенева в "Марии", которую ему и петь-то самому было не надо - за него это сделал рвущийся к сцене зал. Спокойствие и хладнокровие всегда были частью и сценического образа Горшенева младшего: плавно и тяжело двигаясь вдоль рампы в темпе боксера-тяжеловеса, Алексей смотрелся на сей раз героем декадентской драмы. Особенно - в исполненных высокого смысла, сложных по музыке и драматизму зонгах из мюзикла "TODD", лебединых песнях, созданных Михаилом на излете жизни ("Хотел бы я спокойным сном забыться, / Посметь смеяться и мечтать посметь. / И чтоб на розовом рассвете птицы / Хотя бы пели не про смерть!", - не открывались ли ему в арии демона-парикмахера Суини Тодда новые смыслы?).
Но если голос Алексея Горшенева, будучи не столь не столь сильным и резким, как у старшего брата, был исполнен глубины и мягкой басовой силы, то Андрей Князев вспомнил Горшенева-шута, брал публику на абордаж без лишнего пафоса и трагизма, жестко, напористо и весело, со всей мощью своего крестьянского голоса. "Дайте людям рому" запел он, едва выскочив на сцену в красно-черной тельняшке с черепом со скрещенными костями. Под трешевый гром барабанов Андрей оглушительно, вместе с народом, читал "Ты зловещая луна, в мои муки влюблена" из гимна любителей полночных кладбищ, хвастался родством с "Писателем Гудвиным", зычно распевал нам о неудачном свидании в "Прерванной любви".
Тем временем жара, нараставшая в зале по мере прибывания публики (а уже где-то за час до концерта вся округа клуба, начиная с вестибюля метро "Динамо" была заполнена молодежью в майках "КняZza", "Короля и Шута" и "Кукрыниксов") к моменту начала концерта, задержавшегося на час с гаком, достигала постепенно критических температур. И если "Кукрыниксы" отыграли свой сет без проблем, то Князев перед "Прерванной любовью" уже снял, обливаясь потом, жилетку , а после отпетой залом слово в слово "Дочери вурдалака" что-то случилось - явно из-за жары в зале - с "аппаратом" группы и концерт и вовсе прервался, впрочем, ненадолго. Организаторы, не озаботившись вовремя вентиляцией, помогли публике в этом вынужденном перерыве, охлаждая партер водой из шланга - готовя публику к главному.
"Лесник", "Ели мясо мужики", "Кукла колдуна", "Гимн шута", "Прыгнуть со скалы" и, конечно же, "Боль", именем которой был назван концерт - все это было спето, а, скорее пережито обоими солистами, вышедшими на сцену вместе под инструментальную силу группы "КняZz". Андрей на последних минутах концерта все же сумел в "Гимне шута" подняться на трагическую высоту, подпираемый басом Алексея и попросить публику устами Михаила: "Искренне прошу, смейтесь надо мной, / Если это вам поможет. / Да, я с виду шут, / Но в душе король, / И никто как я не может".
Свежие комментарии