Польский актер и режиссер Ежи Штур стал лауреатом "Амурской осени"

Бродский учил польский

Я вам честно скажу, почему я сел в самолет и с пересадками летел до Благовещенска больше десяти часов. Я решился прилететь на другой конец света по двум причинам. Первая и главная - профессиональная. Меня пригласил фестиваль "Амурская осень", здесь мне предоставили возможность пообщаться со зрителями и показать свои картины.

Знаете, мне безумно жалко, что сегодня на уровне культурных связей России и Польши мы отдалились друг от друга. Сегодня нет тех отношений, что были в семидесятые и восьмидесятые годы. Тогда даже ваш знаменитый поэт Иосиф Бродский учил польский язык только потому, что он хотел читать наши газеты.
Политика - дама неверная, и она сделала все для того, чтобы наши связи стали менее теплыми и крепкими.

Для меня это больно, я считаю, что наши страны много теряют из-за этого искусственного отдаления. Ведь раньше польское кино было популярным в Советском Союзе, а советское кино знали и любили поляки. Я стал тем, кем я стал, благодаря советскому кино, которое я люблю.

Благодаря вашему кино я открыл для себя замечательных артистов и режиссеров, таких как Никита Михалков, Андрей Звягинцев. Сегодня в Польше очень популярен фильм "Лето" Кирилла Серебренникова. Не будь кино, я бы никогда не знал этих замечательных создателей. И насколько я бы стал беднее!

Инна Чурикова лишала сна

Моя любовь с вашим кино началась в детстве, о войне я узнал благодаря советскому кино.

Когда я стал студентом, меня потрясли работы Глеба Панфилова. Блистательная игра Инны Чуриковой порой лишала сна.

Скажу больше, в какой-то степени актерскому мастерству я учился у ваших замечательных актеров, мой первый контакт с Шекспиром случился благодаря режиссеру Григорию Михайловичу Козинцеву, его фильм "Гамлет" меня просто потряс…

А в театре эталон Гамлета для меня - это гениальная работа Иннокентия Смоктуновского.

Я счастлив, что в театре много работал и работаю с русским репертуаром. Это было настоящее счастье, когда я с режиссером Анджеем Вайдой работал с пьесой "Бесы" по роману гениального Достоевского. Когда я в "Преступлении и наказании" играл Порфирия Петровича - это тоже было высшей нотой актерского счастья.

А Чехов! Его "Вишневый сад" - что может быть лучше?

Велика Россия духом

Россия велика не только размерами, но и своим духом, и своим характером, который никто и никогда не смог изменить. С Россией нужно разговаривать, а не приказывать ей. Я очень уважаю русских людей. У людей из великого края другой характер - это надо понимать.

Я первую ночь в Благовещенске почти не спал, хотя устал в дороге и разница во времени колоссальная. Испытал сильнейшее волнение оттого, что здесь, в другой стране, на самой границе с Китаем, весь зал встал, когда я вышел на сцену.

Этот водопад аплодисментов, который на меня обрушили люди, был для меня чем-то невероятным. Я не мог сдержать слез. Я стоял на сцене и думал: Ежи, не зря ты ходил по этой Земле.

Графинчик для Занусси

Мой русский язык начался в пятом классе средней школы, я его там учил четыре года. Русский язык был со мной и во время учебы в театральной студии.

Когда долго не говорю по-русски, кажется, что я забываю язык, но он удивительным образом живет во мне. И еще очень важно, если не самое важное, что меня в России любят. Если бы не любили, я бы забыл ваш язык.

Признаюсь, мне неловко говорить по-русски в присутствии Кшиштофа Занусси, он великолепно говорит на шести языках, один из которых русский. На его юбилее он попросил меня сказать тост, я ему говорю: "Пан Кшиштоф, вы прекрасно владеете русским языком, но одно слово вы не знаете. Оно только актерское…"

"Какое?" - изумленно спросил он. Я тихо и твердо сказал: "Графинчик". Когда ему перевели, он громко зааплодировал.

Любила бы - поехала

Женщины? Знаете, русские женщины и польские пани отличаются в своих чувствах. Польки более прагматичные, в России женщины более открытые и доверчивые.

Помню, у меня был кастинг русских актрис, и я придумал такую историю: любовник поляк неожиданно бросает свою русскую возлюбленную и, ничего не объяснив ей, пропадает в Польше. Она в полном недоумении едет в Варшаву, пытается его там найти и понять, что случилось.

Мои польские ассистентки хором говорили, что такое невозможно. Что женщина никогда так не унизится. И когда пришла на пробы Ирина Алферова, я ее из-за камеры спросил, а поехала бы она узнавать правду о своем пропавшем возлюбленном? Она широко распахнула свои огромные глаза и не задумываясь сказала: "Если любила бы, то конечно поехала…" Я ее утвердил на роль в одну секунду.

Роли не выбирают

Мы с Папой Римским Иоанном Павлом II земляки, оба из Кракова. Я знал его как благодарного зрителя, он, будучи епископом, в Кракове приходил в театр на каждую премьеру.

В 2003 году я принимал непосредственное участие в подготовке и издании книги "Письма кардинала Войтылы директору его театра". Мы издали письма, которые папа на протяжении многих лет писал директору Краковского театра, которого он очень ценил.

Вскоре после того, как книга вышла, раздается телефонный звонок, и моя секретарша взволнованным шепотом мне говорит: "Пан ректор, Ватикан звонит…"

Звонит секретарь папы пан Станислав, неожиданно приглашает меня с женой в ближайшее воскресенье в Рим, подарить книгу папе. Я искренне думал, что это будет быстро и просто, после службы подойду к святому отцу и подарю ему книгу. Так и было. Потом ко мне подходит его секретарь и говорит, что папа нас в час дня ждет на обед.

Я окаменел от волнения. Папа уже болел, плохо говорил, но глаза его были ясные и смеялись. Он меня расспрашивал, что нового в его родном Кракове, спрашивал про театр и молодых артистов. Интересовался моим мнением по разным вопросам жизни.

Я не выдержал и говорю: "Святой отец, я всего лишь грешный актер…" Он внимательно на меня посмотрел, улыбнулся и говорит: "Роли не выбирают. У вас своя роль, а у меня своя…" И сразу стало легче дышать. Я до сих пор восторгаюсь его мудростью.

Без грима

Я давно отказываюсь играть костюмированные роли в кино, я себя в них не вижу. Для меня фильм - это разговор со зрителем. А костюм - это театр. В театре я надену любой костюм, а в кино нет.

Это все виноват Кшиштоф Кесьлевский, он мне сказал, что я в кино имею возможность сказать все своим языком, без костюма. И я с ним согласился. Перед камерой зрителю можно говорить своими словами, своим сердцем.

Один из самых популярных польских актеров Ежи Штур снялся более чем в сорока фильмах, больше двадцати лет служил актером в драматическом театре Кракова, был ректором театрального института в родном городе. Снимался в фильмах Анджея Вайды, Анджея Жулавского, Кшиштофа Занусси, Кшиштофа Кесьлевского, Юлиуша Махульского, Агнешки Холланд. Российскому зрителю наиболее известен по фильмам "Новые амазонки", "Три цвета: Белый" и "Год спокойного солнца". С 1998 года Ежи Штур - член Европейской киноакадемии.