Уже много лет длящийся в Манеже сериал исторических выставок, открываемых президентом и патриархом 4 ноября, успешный у зрителей почти как "Семнадцать мгновений весны", достигающий просто китайских масштабов по числу посетителей и длине очередей, рискнул перешагнуть из зоны умных разговоров об истории России в зону молчания.
Смотри картины - и сам складывай образ России. 4 ноября - хороший повод к этому. А лекала подскажут великие художники. От Врубеля ("Сколько у нас красоты на Руси") до Малевича ("Искусство есть колебание великой тайны Божественного творческого духа...").
Идея, в общем, правильная. Как заметил однажды Рустам Рахматуллин, чтобы понять историю России, надо не только "Повесть временных лет" читать, но и смотреть на древние храмы в мало меняющемся русском пейзаже. Наши культура и цивилизация транслируют себя в "виде" и "образе" не меньше, если не больше, чем в знаке.
"Придет время, когда вся русская природа глянет с холстов художников", - говорит Шишкин в наплывающем с экрана эпиграфе к выставке. Время пришло, русский мир - не в идеологическом изводе, а в непосредственном своем виде - глядит на нас, мы на него, и ищем пополнения образа. И не только пополнения, но и - чем история не шутит - может быть, той всем близкой, дорогой и вдохновляющей формулы о себе вроде "Прекрасная Франция" или "Старая добрая Англия". Столыпинское "Великая Россия" - для нас уже привычно правильно, но громко. Рубцовское "Тихая моя Родина" слишком камерно...
280 экспонатов из 51 музея, 39 регионов и 8 федеральных округов - цифровой масштаб приумножения живописного образа России, главным местом художественной прописки которого стала Третьяковка (Зельфира Трегулова - художественный куратор выставки в Манеже), впечатляет.
В экранном куполе висит разбитый на мультимедийные осколки очень впечатляющий авангардный "Портрет художника Мильмана" Ильи Машкова, значит, никакой вкусовой цензуры в стиле зауженной любви религиозного зрителя к реалистическим жанрам!
Открывающий выставку иконный зал кажется полным оправданием идеи. Лики святых как лица любимых знакомых. Зрители крестятся чаще, чем делают селфи. Образы невестно-чистых девушек доминируют в зрительном зале примерно с той же силой, с какой аскезно-монашеские русские женские лица на картинах Нестерова. И первый эстетический подарок - на иконе святителя Феодора, архиепископа Ростовского из Ростово-Ярославского музея, под наклоненной фигурой святителя - невероятный лес, отсылающий к мощнейшей символике художественных форм XX века. Так рок-музыкантов манит настоящий фольклор, так Матисс приезжал по приглашению Щукина в Россию и втягивал в свой стиль русскую икону...
А в основном зале все неожиданно проваливается. Наэлектризованный уместно патриотической идеей и ожиданием глаз перебирает непривычных Шишкина и Айвазовского (с зимним инеем вместо моря), Поленова и Коровина, Васнецова и Исаака Левитана. А в остатке впечатлений, как человек, в руку которого зачем-то насыпали жмень семечек, обнаруживаешь шелуху мелких бытовых примет русской жизни (расписные ведра, красные возки, берестяные короба) и - больше ничего. Ничего, что бы умножало привычные сильные живописные образы России (см. Третьяковскую галерею), что бы держалось в памяти, снилось в снах, возвращалось, цитировалось.
Мы все это видели, видели, в духе тургеневского стихотворения в прозе повторяешь себе три последующие зала, натыкаясь на счастливые исключения и уныло перебирая возможные причины неудачного выставочного нарратива. Зачем так много картин, а их показ так не выстроен? Почему бы не показать отдельно непривычные портреты Сперанского и Александра I и не окружить их интересными предметами.
Современное художественное кураторство - выбор, рассказ о выбранном - высокое искусство, неужели на этой выставке кураторов задавили идейные люди?
А дальше следуют тотально знакомые (по образу и манере их изображения) лица царей, княжон и прочих дворян.
Пока не добираешься - почти обреченно - до зала, презентующего русскую живопись второй половины XIX века, и неожиданно обнаруживаешь вещи из серии "нельзя умереть, не увидев". Незнакомый, но обязательный к видению "Портрет Ольги Рафтопуло" Крамского, репинский "Портрет Тенишевой", "Могила над Волгой" Саврасова - вот оно, настоящее приумножение образов. А уж когда пошли Серебрякова с автопортретом, Борисов-Мусатов, Петров-Водкин, Серов, Левитан, Нестеров, Коровин с первыми розами у моря, наполняешься чувством бесконечной благодарности к организаторам выставки. Эти коровинские розы - из Нижнетагильского музея, ну а кто нынче поедет в Нижний Тагил с художественно-экскурсионными целями? Так что московский зритель получил в самом деле уникальный шанс видеть "сокровища" русской живописи.
Ну и конец XIX - начало XX века, родившие "русский авангард" (по мнению Михаила Пиотровского, это главный вклад России в мировую художественную сокровищницу), совсем вне критики. Советское искусство - в великолепном художественном изводе отнюдь не доминирующего на выставке соцреализма (чего стоят "У мавзолея Ленина" Голополосова или "Городская площадь" Лабаса!), заканчивающееся непривычными, но очень сильными сюжетами ударных строек Виктора Попкова.
Начиная со второй половины XIX века и заканчивая второй половиной XX выставка действительно превращается в выставку-открытие: все бросай, иди и смотри.
Тот, кто знает настоящие причины слабых и сильных ее сторон, надеюсь, на следующий год сумеет оставить одни сильные.
Навигатор
Выставка "Сокровища музеев России" открыта в Центральном выставочном зале "Манеж" по 25 ноября.
Свежие комментарии