Джулиан Лоуэнфельд: Если любишь Пушкина, невозможно ненавидеть Россию

Что побудило вас взяться за переводы?

Джулиан Лоуэнфельд: Во-первых, само по себе обидно, если люди не будут знать Пушкина. Это такое великолепие, это так целебно, это так поднимает настроение. "Евгений Онегин", там все вроде плохо кончается, но ты вовсе не закрываешь роман с желанием застрелиться. Наоборот, легко тебе, как будто ты тяпнул шампанского. Есть такая черта у него. Французы это называют joie de vivre (любовь к жизни). Мне было бы обидно, если бы люди оказались лишены этого. Я люблю Россию. Я люблю русскую литературу. Кроме того, эти переводы нужны были мне. И этого всегда достаточно. Если звезды зажигаются в небе, значит, это кому-нибудь нужно. Мне это дорого, мне нужно было. Я не по заданию, не по заказу. Мне уже говорили: "Зачем ты этим занимаешься? Работай, зарабатывай, ты юрист". Все у меня было хорошо, с точки зрения экономической. А я все больше и больше начал переводить Пушкина. Потому что надо было. Если Пушкин чему-то тоже учит, это тому, что нужно идти туда, куда …